Монстры Кафки и новый национализм Юнгера: каких немцев читает Россия

За минувшие полгода в России вышло более 880 различных переводов с немецкого, причем не только классиков. Опубликованы романы Ингрид Нолль (Ingrid Noll), "Секрет каллиграфа" Рафика Шами (Rafik Schami), переведенный уже на 23 языка, "Шея жирафа" Юдит Шалански (Judith Schalansky) - иронично-трагичный "роман воспитания", рассказывающий о жизни учительницы биологии в провинциальной гимназии.

Писатель и Муза

Разумеется, в России продолжают выпускать и немецкую классику: Гете, Шопенгауэра, Фрейда, братьев Гримм, Стефана Цвейга, Ремарка... "Азбука" и "Азбука-аттикус" в промежутке между 110-летием (в прошлом году) со дня рождения и 90-летием со дня смерти (в этом году) начали публиковать книгу за книгой всего Франца Кафку (Franz Kafka). Одна из книг называется "Завещание", в нее вошли новеллы и письма выдающегося писателя ХХ века. Известно, что Кафка завещал своему другу Максу Броду (Max Brod) сжечь после его смерти все его литературное наследство. Брод, к счастью, не послушался и сохранил не только художественные произведения, но и дневники, и письма Кафки. Также поступила и Фелиция Бауэр (Felice Bauer), невеста Кафки, которой он посвятил свой знаменитый "Процесс" и у которой оказалась целая коллекция его писем. Письма эти уже не раз публиковались на русском языке, поэтому мы обратимся к другой книге, новой в России, но с той же героиней. Называется она "Другой процесс. Франц Кафка в письмах к Фелиции". Ее автор - писатель и философ, нобелевский лауреат Элиас Канетти (Elias Canetti).

Надо сказать, что отношения Кафки с женщинами были столь же сложны, как и вся его жизнь. Он тянулся к ним и признавался себе: "Мой пол гнетет меня, мучает днем и ночью, я должен преодолевать страх и стыд и даже грусть, чтобы удовлетворить его потребность". Но женщина для Кафки - не только объект сексуального вожделения, она еще и Муза. Эту ипостась Канетти в своей книге ставит на первый план. Именно Музу пытался обрести Кафка в девушке, которую, в сущности, не знал. Фелиция же вообще не интересовалась творчеством жениха и с большим трудом осилила намного позже роман, ей посвященный. А вот замуж хотела.

Спасти от брака, который Кафка воспринимал не иначе, как гибель, могло только одно - пылкое красноречие. Словесный поток, который Кафка обрушил в письмах на Фелицию, полон самоуничижительных характеристик, демонстрирующих девушке тех монстров, что произрастали в его душе. Казалось бы, все было сделано для того, чтобы получить отказ. Но Фелиция, несмотря ни на что, согласилась: ей было 30 лет, а в те времена в таком возрасте особенно не привередничали. Для Кафки это было катастрофой.

"Мы потеряли многое…"

Официальная помолвка Кафки и ее быстрое расторжение совпадают со временем его работы над романом "Процесс". Для Канетти естественно, что оба события самым непосредственным образом вошли в роман. В мельчайших подробностях Канетти воссоздает и сопоставляет два мира: вымышленный в романе (гротескный и обыденный одновременно) и реальный Это удивительный пример художественного проникновения одного выдающегося писателя в глубины личности другого.

"Другой процесс" в России отнесли к разряду биографий. Но книга эта - больше, чем "просто биография", это блестящее психологическое эссе на тему "Писатель и Муза". Впрочем, дело не в жанровой характеристике. Романом назвал свой "Эвмесвиль", недавно, наконец, появившийся по-русски, Эрнст Юнгер (Ernst Jünger). Но это не роман, а философский трактат, облеченный в беллетристическую форму. Юнгер - спорный и интересный немецкий писатель, проживший на свете почти 103 года, участник двух мировых войн, офицер, мыслитель...

Самым популярным, или, во всяком случае, самым издаваемым немецким писателем ХХ века в России остается Ремарк (Erich Maria Remarque). На втором месте после него - Юнгер, которого часто называют "анти-Ремарком". Юнгер романтизировал войну, солдатское братство, наслаждался запахом пороха и громом разрывов. Участник Первой мировой, он получил на ней 14 ранений и высшие военные награды. Пережитое отразил в книге "В стальных грозах", созданной на основе его фронтовых дневников.

В предисловии, уже во времена Веймарской республики, автор писал: "Мы потеряли многое, может быть, всё. Но одно останется с нами навсегда: благодарные воспоминания о тебе, блистательная армия, и о мощной борьбе, которую ты вела. Сохранить эти воспоминания во времена без совести и без чести - это долг каждого"...

Хронист катастроф ХХ века

Демократическое мышление было Юнгеру чуждо (во всяком случае, в 1920-е годы). Он с отвращением относился к "буржуазному обществу", которое, по его мнению, несет взамен материальной нужды духовную нищету, и обратился к разработке теории "нового национализма", целью которого было возрождение национального величия страны. Не этими ли мировоззренческими поисками обусловлен интерес к этому писателю в России (с 2002 года уже издано 12 его книг)? Творчество и личность Юнгера явно созвучны нынешнему духовному состоянию России, времени крушения идеалов, переоценки ценностей и "вставания с колен".

Надо подчеркнуть, что хотя Юнгер и считается одним из предтечей национал-социализма, но практика нацистов после их прихода к власти ему решительно не понравилась. Он ушел во внутреннюю эмиграцию, написал роман "На мраморных утесах" (1939 год) - своеобразный памфлет на всякого рода тиранию. Только личное вмешательство Гитлера, большого поклонника творчества Юнгера, спасло писателя от репрессий. Служил он во время Второй мировой войны в Париже, далеко от фронтовых сражений.

Свидетель практически всех значительных событий XX века, Юнгер стал хронистом его катастроф, в том числе и вымышленных. В "Эвмесвиле" действие происходит в отдаленном будущем после грандиозного военного краха. Культура в полном упадке. Для автора этот вымышленный, хотя и с реальными чертами мир - повод для серии философических высказываний. На склоне жизни Эрнст Юнгер призывает каждого, кто в состоянии бороться за индивидуальную свободу, осознать ее ценность, выбрав для себя свой собственный "путь через лес".

"Утверждение свободы особенно трудно сегодня,- писал Юнгер незадолго до смерти. - Сопротивление требует больших жертв; этим объясняется численное превосходство тех, кто предпочитает принуждение. Тем не менее, настоящую историю могут делать только свободные люди".