Ленинская доска и чешские трамваи
Сегодня мы поговорим об уходящем прошлом. Именно об уходящем, а не об ушедшем. Ещё не успели уйти в прошлое, например, чешские трамваи, которые и сегодня очень часто можно встретить на улицах российских, украинских, белорусских городов, но также в Румынии и даже в Северной Корее. Но прежде, чем рассказать об этих трамваях и их долгой жизни, мы расскажем о людях – людях, которые уже давно умерли, но память о которых, тем не менее, продолжает жить, материально воплощаясь, если можно так выразиться, в мемориальные доски. В Лондоне эти доски , пожалуй, самые оригинальные: они не прямоугольные, а круглые. И их необычность этим не ограничивается.
То, что в Лондоне есть мемориальные доски, удивлять, конечно, не должно: они есть везде, где хотят сохранить память о знаменитых деятелях культуры, политиках, исторических личностях... Но лондонские мемориальные доски – особые. Они – как правило, керамические, синего и белого цвета и круглые. Диаметром примерно 40 сантиметров.
Кого только не повидал Лондон за свои неполные две тысячи лет! Здесь бывали Юлий Цезарь и Петр Первый, Джузеппе Гарибальди и Жан–Жак Руссо, Карл Маркс и Джон Фицджеральд Кеннеди, Чарльз Дарвин, Александр Герцен и Марк Твен...
Первые мемориальные доски появились на лондонских домах почти 140 лет тому назад. Сейчас лишь так называемых «официальных» насчитывается более 750–ти.
Есть и «неофициальные», повешенные различными обществами и организациями в разные времена.
На всех официальных досках используется специально разработанный для этой цели шрифт, причем все рассчитано так, что на доске можно разместить 20 слов – и не больше. Обычно этого вполне хватает: имя, фамилия, предваряющее их «Здесь жил с такого–то по такой–то годы...», затем род деятельности: «учёный, композитор, писатель, премьер–министр» – ну, вот, пожалуй, и всё. Рекорд по длине надписи (19 слов) держит мемориальная доска, установленная в память о комиссаре лондонской полиции Эдварде Генри, разработавшем метод дактилоскопической экспертизы – установления личности преступника по отпечаткам пальцев.
Конечно же, интересны не только сами мемориальные доски и люди, которым они посвящены, но и дома, где жили великие, улицы, на которых стоят эти дома, парки и площади. Даже номера домов порой имеют значение!
Последнее лондонское пристанище знаменитого писателя-фантаста Герберта Уэллса – дом номер тринадцать по улице Hanover Terrace. Когда Уэллс в 1936-ом году приобрел одну из секций изгибающегося длинной дугой жилого комплекса, построенного в начале 19-ого века, на доме значился номер «12А». Британцы суеверны и стараются по возможности избегать цифры «тринадцать», по этому после двенадцати в нумерации секций следовал номер «12А», а потом – четырнадцать. Герберт Уэллс немедленно начал активную борьбу с этим предрассудком и сменил номер дома на «тринадцать».
Как решается вопрос: кто достоин мемориальной доски, а кто нет? Для этого при полугосударственном–получастном фонде «Английское наследие» существует комиссия из 5-6 человек, которая несколько раз в год рассматривает предложения и просьбы такого рода. В составе комиссии обязательно есть историки и искусствоведы. Первое условие отбора – формального свойства и очень простое: для установления мемориальной доски должно пройти не менее двадцати лет со дня смерти «кандидата» или не менее ста со дня его рождения. Но это, конечно, ещё не всё. Человека, память которого предстоит увековечить, должны считать выдающимся представители его профессии, и его имя его должно быть знакомо если не всем, то очень многим людям. Кроме того, он должен был в прошлом внести значительный вклад не только в науку или искусство, но и в благополучие и счастье людей (так что на доме, где останавливался посещавший Лондон в качестве туриста Адольф Гитлер, мемориальной доски нет).
Фонд «Английское наследие» следит за тем, чтобы одному человеку, каким бы великим его ни считали, была посвящена в Лондоне лишь одна–единственная мемориальная доска. Вместе с тем, владельцы домов, где признанные знаменитости тоже жили, порою устанавливают с разрешения муниципалитета так называемые «неофициальные» мемориальные доски. Каждая из них обходится в несколько сот фунтов стерлингов, но овчинка выделки стоит: по данным агентств по продаже недвижимости, в зависимости от того, о какой именно знаменитости идет речь, мемориальная доска повышает стоимость дома на 10 – 20 процентов. Поэтому в британской столице есть около десятка мемориальных досок, посвящённых Чарльзу Диккенсу.
Есть и «неофициальные» доски другого рода. На одной из них, установленной на доме на улице Queen’s Gate, – имя популярного телекомика Бенни Хилла, скончавшегося относительно недавно (то есть официальная доска ему пока не полагается). Доску установила организация с довольно странным (впрочем, не для британцев) названием: «Общество покойных комедийных актеров».
Ещё одну оригинальную доску вы можете увидеть на улице Бейкер-стрит, но не на доме 221–Б, где, как известно из произведений Конан–Дойля, жил легендарный сыщик Шерлок Холмс. В наши дни дома 221–Б на Бейкер-стрит вообще нет, а на месте домов с номера 219 по номер 223 стоит современное здание ипотечного банка «Эбби Нэйшнл». Но рядом, в здании подходящего стиля, построенном примерно в ту эпоху, когда здесь якобы жил Шерлок Холмс, открыт музей его имени. И вот на этом доме, который не имеет к сыщику, к тому же выдуманному, никакого отношения, висит мемориальная доска. Хотя она и фиктивная, но разрешение муниципальных властей владельцы музея всё же получили – к вящему удовольствию многочисленных туристов, не подозревающих подлога.
Есть ли в Лондоне мемориальные доски, посвящённые выходцам из России? Конечно!
Всем знакомо имя великой балерины Анны Павловой. Но немногие знают, что последние двадцать лет своей жизни – с 1912-го года и до самой смерти в 1931–ем году – Анна Павлова жила в Лондоне. На её доме с большим садом в северной части Лондона Голдерс-грин висит мемориальная доска. Павлова гастролировала со своей труппой по всему миру, поэтому очень ценила те редкие недели, которые проводила дома. Балерину и хореографа, утверждавшую, как формулирует энциклопедический словарь, классические традиции русской танцевальной школы, навещали многие известные актеры, художники и скульпторы. Кстати, мемориальными досками отмечены в британской столице и две другие знаменитые российские балерины: Серафина Астафьева и Тамара Карсавина (последняя в течение четверти века была вице–президентом Королевской академии танца в Лондоне).
Несколько лет провёл в Лондоне Александр Герцен. Создатель «Вольной русской типографии» и издатель «Колокола» ухитрился поменять за четыре года жизни в британской столице десять адресов. Но мемориальная доска висит лишь на одном из домов, где он жил, – на доме номер один по Orsett Terrace.Здесь, кстати говоря, бывали, среди прочих, Лев Толстой, Достоевский и Бакунин.
Если мы уж заговорили о Герцене, то надо сказать и о других «пламенных революционерах». Одна из лондонских мемориальных досок посвящена теоретику анархизма Петру Кропоткину, ещё одна – даже Ленину. Дом, на котором висит в наши дни «официальная» мемориальная доска с именем Ленина, выходит на маленькую площадь Percy Circus вблизи вокзала и станции метро King’s Cross. На доске надпись: «В. И. Ульянов–Ленин, основатель Советского государства, останавливался в 1905 году в доме, стоявшем на этом месте». Между прочим, вождь мирового пролетариата жил на Перси-сёркус всего две недели – когда в Лондоне проходил третий съезд РСДРП.
Дольше всего из своих, в общей сложности, шести визитов в британскую столицу (больше года) Ленин под вымышленным именем «Яков Рихтер» жил вместе с Надеждой Константиновной в доме номер 11 на Холфорд-сквер, также рядом с вокзалом Кингс-Кросс. До 1968-го года «ленинская» мемориальная доска висела на этом доме, но потом его снесли и Ильича увековечили на Перси–сёркус.
Но самая интересная история связана с судьбой мемориальной доски, посвящённой Карлу Марксу. Основоположник научного коммунизма прибыл с семьей в Лондон в 1849–м году, прожил здесь 34 года и похоронен на лондоском Хайгейтском кладбище. Маркс часто менял квартиры. В наши дни официальная синяя мемориальная доска украшает дом, в котором он и его семья провели самые трудные годы – с 1851-ого по 1856–ой. Это дом номер 28 на Dean Street – всего в 15 минутах ходьбы от Британского музея, в читальный зал которого Маркс почти каждый день ходил работать над «Капиталом». Он находится в квартале Сохо, известном сегодня своими развлекательными заведениями и китайскими ресторанами. Мемориальная доска висит на уровне верхнего этажа, где Карл Маркс и его супруга Дженни снимали вместе с детьми две крошечные комнаты. Сейчас в доме расположен модный и дорогой ресторан, и его хозяин постоянно жалуется на то, что мемориальная доска с именем Карла Маркса отпугивает клиентов.
Это был репортаж Джерри Миллера из Лондона. А теперь, как мы и обещали, прокатимся на трамвае. На чешском трамвае родом из Германии. Как это может быть? Очень просто. Рассказывает Ольга Мельник:
«Чешские трамваи», – по–другому ярко–жёлтые «Татры» никто никогда не называл и не называет. В течение многих десятилетий они перевозят пассажиров в сотнях городах Восточной Европы. Их часто видишь и сейчас . Однако не каждый знает, что очень многие из этих «Татр» попали в российские, украинские или румынские города не из Чехии, а из Дрездена, Лейпцига или Франкфурта–на–Одере. Большинство этих трамваев уже отслужило свой век в Германии. В одной только Румынии находятся в эксплуатации около тысячи трамвайных вагонов, наездивших тысячи километров в бывшей ГДР. Это легко узнаётся. Во многих салонах до сих пор висят схемы маршрутов в немецких городах, плакаты с предупреждением о штрафе за безбилетный проезд – столько–то марок – и таблички с указанием немецких тарифов на проезд. Впрочем, пассажиров это нисколько не смущает: немецкий шрифт многие воспринимают как декорацию, не больше.
При этом, напомню, «Татры» – вовсе не немецкие трамваи. История фирмы «Татра» восходит к 1850 году. В то время в небольшом городе, расположенном в 350–ти километрах восточнее Праги, ремесленник Игнац Шустал с двумя подмастерьями открыл фабрику по производству бричек. Продукция фабрики пользовалась большим спросом во всей Европе, и это позволило значительно расширить производство. Ну а в 1882 году фирма стала выпускать пассажирские железнодорожные вагоны, а позже – не только трамваи, но и легковые автомобили высшего класса, роскошные лимузины, прозванные «чешскими Роллс-Ройсами».
Первые трамваи «Татра» появились в Советском Союзе в начале пятидесятых годов. А с 1968 года их стали поставлять во все бывшие соцстраны. Самые первые модели были не слишком комфортабельными, часто ломались, и в ГДР их называли «последней местью Дубчека» (то есть подшучивали, что чехословацкий политик-реформатор Александр Дубчек таким образом отомстил братьям по соцлагерю за подавление «пражской весны»). Эксплуатация чешских трамваев требовала от вагоноремонтных заводов и мастерских «братских стран» немалой изобретательности. Многие узлы были нестандартными, необходимые запчасти быстро стали дефицитом. Однако «Татры» оказались на редкость выносливыми. В этом смогло убедиться не одно поколение пассажиров.
Сегодня подержанные «Татры» являются для многих трамвайных парков Восточной Европы настоящим спасением. Они просты в эксплуатации и не требуют больших затрат. Так, например, приобретение тридцати чешских трамваев, немало поездивших по немецким городам, обошлось Калининграду в 760 тысяч долларов. Другими словами, один трамвай стоил, в среднем, чуть больше 25–ти тысяч. А цена на новый трамвай российского производства – около двухсот тысяч долларов.
«Татры» являются сейчас базой подвижного состава трамвайных парков многих городов бывшего СССР, в том числе Москвы и Минска. При этом почти 80 процентов из них уже выработали свой срок эксплуатации, и накатали уже 20-30 лет вместо нормативных пятнадцати.
Самыми долговечными считаются «Татры» из Дрездена, колесящие сегодня по Северной Корее. В конце девяностых годов КНДР закупила в Германии около трёхсот подержанных чешских трамвайных вагонов. Кстати, в отличие от Румынии, трамваи тут же перекрасили в другой цвет и убрали все надписи на немецком языке: население не должно знать, что «Татры» были приобретены в капиталистической стране.
В самой Германии эра «Татр» потихоньку уходит в прошлое. Но вот совсем недавно в Потсдаме обнаружили конструкторские недоработки в новеньких трамваях концерна «Сименс». Их пришлось срочно ремонтировать. А на линию снова выпустили старые добрые чешские трамваи, стоявшие до той поры в депо – как казалось, «на вечном приколе».