Болат Атабаев ставит "Трехгрошовую оперу"

28 августа в Веймаре состоится вручение медали имени Гёте казахскому театральному режиссеру Болату Атабаеву, который поддерживал требования протестовавших в Жанаозене нефтяников, был по этой причине арестован, едва не осужден и отпущен на свободу после поднявшейся международной волны протестов.

Награда, учрежденная правлением Института имени Гёте, признана официальным орденом ФРГ и была присуждена Атабаеву за его вклад в развитие германо-казахстанских отношений и популяризацию немецкого языка. В интервью DW режиссер рассказал о роли и значении немецкой культуры для его творчества.

DW: Господин Атабаев, выступая в Берлине в ходе публичной дискуссии, посвященной ситуации с правами человека в Казахстане, вы говорили на блестящем, даже изысканном немецком языке. Откуда такое совершенство?

Болат Атабаев: Я вырос в Казахстане в немецкой деревне, мы говорили даже не по-немецки, а на швабском диалекте. А потом я учил германистику и у меня были очень хорошие педагоги.

- Но для того, чтобы так говорить по-немецки надо жить в немецкой среде…

- Я и жил. Работал в немецком театре в Алма-Ате, руководил им и честно зарабатывал себе на хлеб.

- Вы удостоены почетной немецкой награды – медали имени Гёте. Как вы отреагировали, узнав об этом?

- Не могу сказать, что я испытал эйфорию. Но, конечно, приятно. А особенно приятно, что это награда от гражданского общества Германии, а не правительства. Вот почему эта медаль мне очень дорога.

- Как вы думаете, это награда только за ваш вклад в популяризацию немецкого языка и развитие культурных связей или политика тоже сыграла свою роль?

- Политики тут нет. Комиссия Института имени Гёте номинировала меня на эту награду еще 11 ноября 2011 года, а обвинение мне предъявили только 25 января следующего года. Институт Гёте был поначалу в шоке, оказавшись в такой необычной ситуации. Я даже написал им, что отказываюсь от медали, чтобы не подводить немецких коллег. Но они сказали: "Нет, мы будем за Вас бороться". Так что эта награда мне в какой-то степени помогла.

- Давайте вернемся к теме немецкой культуры. Что вам в ней особенно дорого, что используете в вашем творчестве?

- Немецкие литераторы, немецкие философы отличаются структурным мышлением. Это мне помогло вести себя рационально и в моей профессиональной деятельности. Казахское искусство более эмоционально, более чувственное. Поэтому я, как режиссер, выделяюсь в Казахстане. И такая особенность – результат влияния немецкого языка, немецкой культуры и философии.

- А это понятно публике в Казахстане?

- Нет, не всем.

- То есть ваш театр – для избранной публики?

- Да, меня называют в Казахстане нарушителем традиций.

- А тема немецких переселенцев вас волнует?

- Да, потому что я вырос в такой деревне, где жили поволжские немцы. Я знаю их трагическую судьбу, это и моя боль. В немецком театре я ставил пьесы Виктора Хайнца "Люди и судьбы" и "На волнах столетий" – истории переселения немцев из Германии в Россию, а потом во время войны их депортации в голые степи Казахстана. Я изучал судьбы этих людей, ходил по домам, расспрашивал о пережитом. Так что пьесу писали вместе.

- А истории людей, которые, например, уезжают из Казахстана в Германию, но не могут здесь прижиться и возвращаются назад?

- Есть такие случаи, но их мало. Это вечный вопрос: изолированный или интегрированный (isoliert oder integriert – Атабаев сказа это по-немецки - Ред.). Это проблема поколения. Я скоро встречаюсь в Майнце с моими коллегами, артистами, которые уехали в Германию в 90-х годах. Мы не виделись 20 лет. Будем об этом говорить, вспоминать, ностальгировать.

- С кем из немецких авторов вы собираетесь еще познакомить вашу публику в Казахстане?

- В сентябре я буду ставить "Трехгрошовую оперу" Бертольта Брехта (Bertolt Brecht). Мещанская эстетика: иметь, иметь, довольствоваться тем, что кушаешь, пьешь, какаешь и больше ничем – все это довольно актуально для Казахстана, и поэтому я буду работать над этой пьесой Брехта.

- Желаю удачи.