Немцы открывают ранние шедевры Михаила Калатозова

Немецкие кинокритики поражены. Казалось бы, в мировом кинематографе уже не должно было остаться неизвестных шедевров, да еще снятых именитыми режиссерами (а лауреат главного приза Каннского фестиваля таким, конечно, является). Две ранних, еще немых ленты Михаила Калатозова заставили критиков изменить свое мнение. "Соль Сванетии" (1930) и "Гвоздь в сапоге" (1932) стали настоящим сюрпризом не только для немцев. Пресловутая "борьба против формализма", которую на протяжении долгих десятилетий вели номенклатурные начетчики, определили печальную судьбу этих фильмов: они были фактически запрещены в СССР и недоступны даже для профессиональных киноведов.

Ранняя классика

Ничего тут не изменили ни всемирная слава Михаила Калатозова, удостоенного в 1958 году "Золотой пальмовой ветви" в Каннах за фильм "Летят журавли", ни звание народного артиста СССР, ни ордена и премии, которые регулярно получал кинорежиссер.

Между тем, стиль, поэтика, технические приемы, смелый и неожиданный монтаж, которые покорили зрителей и кинематографистов в ленте "Летят журавли", Калатозов опробовал уже в фильмах 1930-х годов. Они интересны, разумеется, не только этим, но представляют немалую творческую ценность и сами по себе. Отреставрированные, оцифрованные и откомментированные специалистами из архивов и музеев кино Тбилиси, Мюнхена и Вены, "Соль Сванетии" ("Джим Шванте") и "Гвоздь в сапоге" уже были показаны на нескольких фестивалях. "Гвоздь", например, отпраздновал вторую премьеру в норвежском городе Тромсё в 2013 году, а позже совершил турне по России, от Москвы до Мурманска.

Михаил Калатозов, как пишут немецкие критики, относится к тем режиссерам, которые снимают свои главные фильмы на заре своей кинематографической карьеры и в поздний период творчества. Насчет "позднего" не уверен: Калатозов умер в 1973 году, и последними его работами были малопримечательные "Я - Куба" и совместная советско-итальянская постановка "Красная палатка". Зато "Летят журавли" и очень симпатичная комедия "Верные друзья", снятые в 1950-е годы, то есть задолго до "позднего" периода Калатозова, стали классикой. Это, без сомнения, можно сказать и о его получивших новую жизнь ранних фильмах.

Романтика уходящего мира

Настоящее имя режиссера - Михаил Калатозишвили. Он родился в Грузии, в Тбилиси начал работать в кино. "Соль Сванетии" - это монтажная склейка двух незаконченных фильмов - художественного и документального. То есть в картину наряду с хроникой вошли и игровые сцены. Такое сочетание жанров было очень неожиданно по тем временам. "Соль Сванетии" рассказывает о жизни сванской общины в Ушкуле, суровом крае, отрезанном от мира горной грядой и живущего по родовым законам.

С точки зрения идеологии здесь как будто все было вполне в духе времени: советская власть помогает преодолеть отсталость, герои первых пятилеток дробят скалы и так далее. Но авторов фильма, тем не менее, заклеймили за слишком подробный и слишком романтичный показ "уходящего в прошлое" образа жизни с его "религиозными суевериями". Ну, а после того, как расстреляли автора сценария, известного футуриста Сергея Третьякова, судьба картины была окончательно решена.

Сапог и бронепоезд

Если "Соль Сванетии" еще носит определенные черты ученичества и интересен, прежде всего, с культурно-исторической точки зрения, то "Гвоздь в сапоге" - это большое кино без каких-либо оговорок, динамичный, захватывающий фильм с множеством неожиданных ракурсов, впечатляющих крупных планов. Вместе с тем, этот великолепный образец авангарда - подчеркнуто пропагандистский фильм, агитка на тему "Бракоделы - враги и вредители". Сюжет его таков: во время военных учений рабочий-красноармеец опаздывает с донесением из-за гвоздя в сапоге, который натирает ему ногу. Поэтому в условной газовой атаке в ходе маневров "погибает" команда бронепоезда, после чего "виновника" судят.

Но в ходе этого суда выясняется, что как раз члены трибунала - обувщики - и виноваты в том, что выпустили бракованные сапоги. Такая фабула выглядит чуть ли не анекдотичной, если бы не суровая сталинская реальность тех лет с ее "вредителями" и "врагами народа", отправленными в лагеря или расстрелянными. Именно поэтому один из кинокритиков назвал фильм "зловещим".

Подчеркнем: один из российских кинокритиков. У немецкого зрителя, даже у профессионального, такие ассоциации не возникают. Он воспринимает "Гвоздь в сапоге" совершенно по-другому: как великолепное авангардное кино, сумму захватывающих приемов, вроде заглядывания объектива в дуло орудия, как образец искусной работы режиссера и оператора, у которых не было сегодняшних возможностей комбинированной съемки и компьютерных технологий. Прямолинейность агитационного посыла фильма немецкие кинокритики считают намеренной: дескать, Михаил Калатозов хотел таким образом подчеркнуть, что это лишь формальная основа, не больше, что главное: не ЧТО показано, а КАК.

Вряд ли это было так на самом деле, но, в сущности, это сегодня уже не важно. Существенней то, как воспринимается сейчас фильм Калатозова, который немцы называют шедевром.