Драма "Лоре" в кинопрокате

Залитый весенним солнцем лес. Между деревьев резвятся белокурые девочки. Вдруг с неба падают, кружась наподобие снежинок, обугленные клочки фотографий. На одном из них - мужчина в военной форме…

Режиссер из Австралии Кейт Шортланд напрямую цитирует Стивена Спилберга, в эпохальном фильме которого "Список Шиндлера", в одной из его самых гнетущих сцен, с неба падает пепел из концлагерных труб крематориев. В драме "Лоре" ("Lore"), снятой в Германии с немецкими актерами, тема та же, однако изменена перспектива: здесь жертвы – дети нацистов, взращенные на изуверской идеологии.

Одни в лесу

Германия, май 1945 года. "Фюрер" мертв, "третий рейх" капитулировал, для нацистов пробил час расплаты. В богатом доме, стоящем особняком в идиллической тишине Шварцвальда, горят на костре улики, которые, попади они в руки союзникам-победителям, стоили бы жизни нацистскому офицеру высокого ранга и его семье. Внезапно явившись с фронта, которого больше нет, глава семейства отдает домочадцам приказ паковать чемоданы.

Нервно выкуривая сигарету за сигаретой, хозяйка богатого дома спешно собирает самое главное: драгоценности и столовое серебро. А после недолгого раздумья бережно кладет в чемодан миниатюрного керамического олененка - сувенир из неотвратимо потерянного прошлого. Дети с непониманием взирают на переполох. С наступлением сумерек все готово к бегству. Напоследок выстрелом в упор хозяин прощается со своей верной овчаркой, прыгает в грузовик и увозит семью в лес, где в охотничьей избушке его жена и пятеро детей остаются одни.

Проходит несколько дней, и вслед за неизвестно где сгинувшим отцом уходит мать: уверенная, что за ней все равно "придут", она решила добровольно сдаться на милость победителей. За старшую остается 15-летняя Лоре, голубоглазая, с белокурыми локонами, заплетенными в косы, и твердым подбородком. Идеал "арийской" красоты! На ее попечении – сестра, близнецы-братья и грудной еще младенец. Уходя, мать дала им наказ: идти в сторону Гамбурга, к бабушке, то есть - через полстраны, оккупированной войсками победителей.

Между жерновами правды

И дети идут через вспаханные поля и заросли кустарников, по проселочным дорогам и через лес, толкая перед собой детскую коляску, волоча чемоданы, обменивая стремительно тающие "ценные вещи" на хлеб и молоко для грудничка. Младшие, возможно, и не задумываются над тем, что они видят вокруг себя: насилие, смерть, голод, хаос и полный упадок морали.

Острее, чем физические, переживает душевные муки Лоре, видя на просторах побежденной страны совсем другой мир, не имеющий ничего общего с идиллическими картинками ее беззаботного детства. Воспитанная на безусловной любви к "фюреру" и безграничной вере в "окончательную победу", она отказывается верить своим глазам. И все же вынуждена это делать, обходя труп изнасилованной женщины, снимая часы с руки мертвеца, оказавшись перед развешанными союзниками фотографиями из концлагерей, на которых - горы трупов и живые люди, похожие на скелеты. В толпе, собравшейся возле развешанных плакатов, она слышит, что все это - ложь, американская пропаганда, что ничего такого не было. И снова в ее душе вступают в ожесточенную схватку привитая с детских лет "правда" и правда, которую ей демонстрирует жизнь.

Не легче становится и после появления в ее жизни парня, чуть старше Лоре. Он, правда, вызволил детей из безвыходной ситуации, когда вдруг на дороге оказался американский патруль. Наслушавшись о мнимых зверствах союзников, немецкие дети, как затравленные зверьки в предчувствии скорой гибели, смотрели на американских солдат. Но парень, заметивший это, предъявил документы узника концлагеря, и американцы поверили, что белокурые дети – его сестры и братья. Патруль уехал, но Лоре оказалась перед жестокой дилеммой: антисемитизм она впитала с материнским молоком, а благодарить за спасение надо еврея, к которому она вдобавок испытывает совсем не детский интерес. И если младшие приняли случайного попутчика как друга, то для Лоры он - "паразит", преследующий неизвестные ей цели.

Но иллюзии все же рушатся, и происходит это в доме бабушки, где изможденных детей встречает все тот же старый порядок из их родительского дома, ставший бессмысленным после одиссеи по побежденной Германии. Повзрослевшая внучка крушит коллекцию керамических оленят, окончательно прощаясь с обманувшим и предавшим ее старым миром. Этот символический жест ставит точку в душевных метаниях прозревшей героини, но фильму можно простить его нравоучительную концовку.

Внутренняя одиссея

Марш-бросок через руины "третьего рейха" снят без крена в "чернуху", в спокойном ритме и импрессионистических тонах, на контрасте между кошмаром жестокой реальности и поэзией возрождающейся к жизни природы, с ее нежной зеленью и теплым светом, рассеянным листвой деревьев. На протяжении всего фильма зритель смотрит на мир глазами ребенка, который ничего другого не знал, кроме нацистской пропаганды. Сомнамбулическое путешествие становится внутренней одиссей героини. 18-летняя Саския Розендаль (Saskia Rosendahl), новичок в кино, играет свою героиню с внешней сдержанностью, за которой легко прочитывается смятение чувств. Противоречивый персонаж не вызывает симпатий, но ей невозможно не сопереживать.

В современном немецком кино мало кто решается показывать эту "нулевую точку отсчета" - "душевную одиссею" немцев в момент крушения старого мира. Слишком велик риск переступить через грань, за которой начинается жалость и сострадание к бывшим преступникам. "Лоре" элегантно обходит эту опасность, показывая крестный путь детей, принесенных в жертву за прегрешения взрослых. А мораль этой истории проста: разрушить до основания можно любой аппарат власти, но на очистку умов от яда идеологии нужно время.