Новые романы Кати Петровской и Пера Лео

Рынок - в том числе книжный - диктует свои законы: с наступлением "книжной весны", центральными событиями которой являются международная книжная ярмарка в Лейпциге и литературный фестиваль Lit.Cologne в Кельне, появляются и "герои сезона". На сей раз среди хедлайнеров - два молодых писателя: родившаяся в Киеве и давно живущая в Берлине Екатерина (Катя) Петровская и уроженец Мюнхена Пер Лео (Per Leo). Их романы - "Кажется Эстер" ("Vielleicht Esther") Петровской и "Поток и почва" ("Flut und Boden") Лео - были среди номинантов на престижную премию Лейпцигской ярмарки.

Премия в результате досталась немецкому прозаику боснийского происхождения Саше Станишичу (Saša Stanišić), но Петровскую и Лео и после этого продолжаютприглашать - часто в тандеме - на различные телевизионные ток-шоу, о них много пишут рецензенты ведущих немецких СМИ. Газета Weltдаже окрестила их тексты "своеобразными литературными близнецами". Оба писателя являются ровесниками и живут в Берлине, на своей "малой родине", на соседних улицах. Но главное родство не в этом.

Трагедия утрат

Книга Кати Петровской формально принадлежит в традиционному и консервативному жанру семейного романа. "Кажется Эстер" рассказывает о большой и космополитичной еврейской семье, чью историю разрезал Бабий Яр. О трагедии Холокоста, о боли утрат рассказывает эта книга.

Еще в процессе работы над романом, в июле 2013 года, Петровская стала лауреатом престижной Премии имени Ингеборг Бахман (Ingeborg-Bachmann-Preis). Своеобразие этой премии состоит в том, что ее дают по итогам литературных чтений в австрийском городе Клагенфурте. Она прочитала там фрагмент из еще неоконченного тогда романа. По свидетельству корреспондента агентства dpa, у слушателей "слезы наворачивались на глаза".

Один из рецензентов романа, официально вышедшего в марте 2014 года, Йенс Биски (Jens Bisky), пишет: "Автору удалось захватывающим дух образом создать новые формы повествования о нашем бессилии перед прошлым. Говоря словами автора, "прошлое живет, как хочет. Единственное, чего оно не может, - это умереть".

По признанию Кати Петровской, самостоятельным (и центральным) героем ее романа является немецкий язык, который она начала учить почти тридцатилетней. Ее книга - это и диалог двух языков, и русские слова, напечатанные и кириллицей, и в латинской транскрипции, то и дело встречаются на страницах романа.

Война как общая античность

Семейная история приблизительно 70-80-летней давности является отправной точкой и романа "Поток и почва". В двойном интервью на страницах одной из немецких газет оба автора подчеркивали, что Вторая мировая война и предшествовавшие ей события являются их "общей античностью. Однако история семьи Лео - совершенно иная, чем история семьи Штерн (один из представителей которой взял в революционной Одессе псевдоним Петровский). Дед Пера Лео, Фридрих, был штурмбанфюрером СС и одним из высших чинов в Главном управлении СС по вопросам расы.

Название романа - отсыл к нацистской идеологии "крови и почвы" (Blut und Boden), унесенной потоком времени, но проявляющейся порой в самых неожиданных ситуациях. Например, при сортировке старых книг в родительском доме, где под руку попадаются не только Гете с Шопенгауэром, но, скажем, и идеолог расового учения Альфред Розенберг (Alfred Rosenberg).

Упрекнуть двух молодых авторов, фактически дебютантов, Петровскую и Лео, в том, что они взялись за "заведомо выигрышные" (или, формулируя несколько жестче, "конъюнктурные") темы столь же легко, сколь и несправедливо. Такой уж выигрышной с точки зрения книжного рынка тема сравнительно недавнего прошлого вовсе не является. Кроме того, это очень сложная тема. Обращение к ней, тем более в первом крупноформатном художественном тексте, - следствие глубокой внутренней потребности продумать, проговорить вещи, связанные с идентичностью, личной и творческой. В обоих случаях интересно, какими будут следующие тексты этих авторов.