1. Перейти к содержанию
  2. Перейти к главному меню
  3. К другим проектам DW

Немецкий культуролог Алейда Ассман о памяти и забвении

Беседовал Егор Виноградов23 октября 2014 г.

Есть ли какие-то закономерности, градации в том, как отдельные люди и целые нации перерабатывают свое прошлое, трансформируя историческую память? Об этом - в интервью DW.

https://p.dw.com/p/1DZvO
Алейда Ассман
Фото: DW/J. Vinogradow

Спустя 70 лет после Второй мировой войны и Холокоста немцы продолжают стремиться к тому, чтобы надлежащим образом отразить это трагическое прошлое в общественном сознании. В России отношение к своему прошлому и к истории совершенно иное: здесь преобладает стремление к забвению. Так оценивает нынешнюю ситуацию немецкий культуролог, профессор университета в Констанце Алейда Ассман (Aleida Assmann), выступавшая на встрече в Москве. Ее книга "Длинная тень прошлого. Мемориальная культура и историческая политика" только что вышла в переводе Бориса Хлебникова в московском издательстве "Новое литературное обозрение". В интервью Deutsche Welle Алейда Ассман говорит о времени, истории и памяти.

DW: Один из ключевых моментов истории Германии – период Второй мировой войны и переосмысление этого прошлого. Как трансформировалась историческая память, касающаяся этого периода?

Алейда Ассман: Историческая память Германии пережила четыре основных стадии трансформации. Первым был период, который можно было бы охарактеризовать как всеобщее забвение. Второй период - "помнить, чтобы никогда не забыть". Это обязательный этап трансформации памяти, поскольку будущее должно выстраиваться на встрече с прошлым. Третий период - "помнить, чтобы преодолеть". Это так называемый трансформируемый потенциал памяти, когда забывание идет через запоминание и прощение. Наконец, выстраивается так называемая "диалогическая память". На этом этапе происходит внутренняя реконструкция сообществ, имеющих общую историю, а целью процесса является стремление обсудить прошлое и разобраться в нем. Признание былых преступлений и травмирующих событий стало важным фактором, который коренным образом изменяет общемировой ландшафт воспоминаний.

- В настоящее время многие воспринимают немцев с их как будто чрезмерной тягой к преодолению нацистского прошлого как "чемпионов по воспоминаниям". Могут ли другие страны "исцелиться", преодолеть груз собственного прошлого, используя немецкую модель?

Обложка российского издания книги Алейды Ассман
Обложка российского издания книги Алейды АссманФото: New Literary Observer

- По опыту мы знаем, что государства не терпят, когда им диктуют, что и как нужно хранить в памяти. Предписаниями тут ничего не добьешься, можно лишь показать пример. "Немецкая модель" сводится к тому, чтобы перевернуть логику формирования воспоминания, заключающуюся в самовозвышении, и поставить во главу угла собственную вину. В Германии на это понадобились многие годы, успело смениться целое поколение. Нужно было разъяснить людям, что признать общенациональную вину - вовсе не значит, как опасаются многие, запятнать образ нации. Напротив, у нации, у народа, у страны появляется возможность категорически отмежеваться от преступлений, которые были совершены в их истории, и громко заявить о ценностях гражданского общества.

- Если взять вашу периодизацию отношения к прошлому, то на каком этапе, по вашему мнению, находится сейчас Россия?

- Несмотря на то, что в России, в Москве, есть, например, музей Холокоста, страна не дошла до второго этапа - "помнить, чтобы никогда не забыть". У этого музея в России - совсем другая функция и совсем другая история возникновения. Мне кажется, что в России сейчас отношение к прошлому - это отношение первого периода: забвение, забывание собственной истории. Россияне старательно пытаются стереть из памяти очень многое из того, что в какой-то момент после распада СССР стало выходить на поверхность. Очень открытая ситуация, которая была в 1990-х годах в России, когда историки имели доступ к архивам, поднимали многие интересные темы, могли выступать публично, сегодня сменилась закрытостью и молчанием.

- В своей книге "Длинная тень прошлого. Мемориальная культура и историческая политика" вы отмечаете, что воспоминаниями обладают как индивидуумы, так и группы, сообщества и нации. Но не является ли групповая память простой совокупностью индивидуальных воспоминаний?

- Индивидуальная память, увы, ограничена продолжительностью жизни человека и умирает вместе с ним. В то же время групповая, культурная память является долговременной. Она охватывает целые поколения и продолжает жить благодаря тому, что ее поддерживают целенаправленно, что существуют и культивируются определенные ритуалы... Воспоминание и забвение признаны важным аспектом как общественной жизни, так и политики. При этом как индивидуальные воспоминания, так и коллективная память подвержены трансформации во времени. То есть на первый план в разное время могут выходить разные события прошлого. Но обычно это моменты, повышающие собственную значимость. При этом игнорируются те воспоминания, которые могут негативно сказаться на высокой самооценке.

- А какие признаки трансформации памяти вы замечаете в России?

- Я не очень глубоко занималась Россией, но некоторые моменты, то, что лежит на поверхности, позволяют делать определенные выводы. Существенный фактор, который нужно учитывать при изучении российского отношения к прошлому, памяти россиян, - это величина страны. Россия - большая страна, и поэтому индивидуальная память играет здесь очень важную роль. Люди, которые родились и выросли в советской идеологии, и при этом чувствовали себя вполне комфортно, после распада СССР как будто что-то потеряли. И как им кажется, - что-то хорошее. Отсюда всплеск ностальгии.

- Можно ли происходящие в России процессы сравнить с теми, которые происходили после объединения Германии?

- Поскольку в целом ситуация была разная, даже в некотором смысле - диаметрально противоположная, то и процессы трансформации памяти совершенно иные. Можно говорить лишь о некоторых параллелях, если оценивать воспоминания людей, родившихся и выросших в восточной части Германии и в Советском Союзе. Люди, которые большую часть сознательной жизни прожили в ГДР, сегодня, как и россияне, испытывают порой ностальгию по прежним временам.

- Может ли, по вашему мнению, нынешний подход российских властей к формированию "позитивной" истории страны привести к тому, что через поколение в памяти людей останется совершенно другая Россия, другой Советский Союз?

- Это так просто не происходит. Такое возможно разве что у Джорджа Оруэлла в романе "1984". В России все-таки до этого пока не дошло. И хотя времена действительно изменились, но есть еще архивы, в которых хранятся правдивые документы, свидетельствующие об эпохе, есть люди, которые занимаются изучением истории профессионально... Переписать историю сложно. А если историкам будут затыкать рот, то останутся писатели, которые их заменят и будут рассказывать о настоящей, правдивой истории.

Пропустить раздел Еще по теме

Еще по теме

Показать еще