«Агнес... и его братья»/Юмор как вопрос национального значения
«Близко ли, далёко ли, низко ли, высоко ли, не на небе, на земле жил старик в одном селе. У старинушки – три сына: старший – умный был детина. Средний был и так, и сяк. Младший – вовсе был дурак». Так звучит знаменитый европейский сказочный архетип об отце и трёх сыновьях в исполнении гениального автора сказки о Коньке-горбунке. Правда, у Ершова координаты происшествия расплывчаты (близко ли, далеко ли), а характеристики персонажей – весьма общего свойства. Немецкий режиссер Оскар Рёлер, автор только что вышедшего на немецкие экраны фильма "Агнес и его братья”, куда более конкретен: не небе и не на земле, а где-то в городской агломерации между Кёльном и Дюссельдорфом жили-были три брата: политик, библиотекарь и травести, и их отец – старый рокер. Старший – умный был детина: добился в жизни почти всего, занимает высокий пост в политике (видом, являясь каким-то зелёным лидером. Не случайно актёр Герберт Кнауп, исполняющий роль старшего из братьев, Ханса-Йорга, очень похож на нашего министра экологии Юргена Триттина). Средний был и так и сяк – точнее, скорее “сяк”, чем “так”: Мориц Бляйбтрой, один из самых сексапильных обитателей немецкого экрана (российские зрители знают его по главной роли в “Беги Лола, беги” Тома Тиквера) выступил в крайне нетипичной для себя роли библиотекаря-недотёпы, сексуального маньяка-неудачника – может ли быть что-то более жалкое? Наконец, третий из братьев, как и полагается, “вовсе был дурак” – когда-то его звали Мартин, но из большой любви к некоему нью-йоркскому кутюрье он изменил пол и стал Агнес – травести. Агнес живёт с ревнивым пролетарием и зарабатывает деньги как танцовщица в ночных дискотеках. В Кёльне и Дюссельдорфе, городах с самыми большими и сознательными голубыми общинами мира, никого этим не удивишь.
Оскар Рёлер, режиссёр фильма, утверждает, что…:
-…Я хотел прежде всего показать самых обыкновенных людей – про которых веришь, что любой из них может оказаться твоим соседом. И вдруг оказывается, что за этим самым заурядным “фасадом” скрываются совершенно иные страсти и судьбы, чем можно сперва предположить. Это семейная трагедия и портрет поколения...
Лощёный политик и представитель «антиавторитарного» поколения оказывается семейным тираном, недотёпа, ищущий облегчение в женском туалете и посещающий группы анонимных сексуально озабоченных, становится актёром порно-фильмов, а потом отправляется в Багдад (предварительно застрели собственного отца), а Агнес… Она, конечно, несчастна. Её жертва не оценена. Она медленно умирает. Сюжет, знакомый нам по фасбиндеровскому «В год тридцати лун” (кстати, именно с Фасбиндером особенно часто сравнивают Оскара Рёлера).
Но если бы сложить трёх братьев в одно существо – именно она – или он – Агнес или Мартин, - был бы душой этого существа.
Рёлер строго выдерживает трёхчастную форму своего фильма и на стилистическом уровне: если история брата-политика – это социокритический фарс, а история брата-библиотекаря – трагикомедия, то история Агнес – это классическая мелодрама. Агнес светится. Его чистота порою граничит со святостью – это подчёркивают и иконографические позы, в которые помещает своего героя режиссёр. Если бы фильмы кроились на зрительский заказ (слава Богу, конечно, что такого не происходит), я бы заказала себе целый фильм только про Агнес. Хотя бы для того, чтобы видеть молодого, ещё никому ни в Германии, ни, тем более за её пределами, неизвестного актёра, которого зовут Мартин Вайс.
Вообще же в фильме собрался весь цвет немецкого кино – Катя Риман, Вадим Гловна, Тиль Швайгер, - каждому, кто хоть что-то значит на немецком экране, обломилась хоть маленькая, эпизодическая роль. Актёры любят Рёлера именно за то, что он даёт им шанс выбраться из клишированных амплуа, в которое они загнаны, как лошади в стойла.
Как говорит сам режиссёр:
- Большое искусство игры состоит не в том, чтобы хорошо играть ударные роли, а в том, чтобы из посредственного материала сделать что-то, что даст зрителю ощущение абсолютной реальности происходящего.
Лживые политики, лицемерные отцы семейств, гнусность мелкобуржуазных кварталов, подавленная сексуальность бедных жертв урбанизма – Рёлер Раздаёт всем сестрам и братьям по серьгам.
Три истории развиваются параллельно, синхронно набирая драматизм, но не сходясь в точке кульминации. Браться встречаются лишь случайно, являясь посторонними наблюдателями судеб друг друга. Видимо, так и должна выглядеть семейная сага из жизни современной Германии, где родственные отношения, как правило, сводятся к обмену открытками по праздниками и субботнему пирогу раз в сезон.
Особый аспект фильма – счеты поколения Рёлера (ему сейчас сорок четыре) с поколение родителей – тех самых, чьи тинэйджеры росли под канонаду сексуальных революций. В революционном пылу и облаках марихуанного дыма они вырастили детей-монстров.
Теперь спросите меня, понравился ли мне лично этот фильм – в конце концов, именно об этом в конечном итоге идёт речь в любой рецензии. И я вам отвечу: нет, не понравился. Он меня очень во многом разочаровал.
Потому что Оскар Рёлер – самый талантливый из режиссёров Европы. Потому что он снял фильм “Неприкасаемая” – на мой взгляд, с большим отрывом лучший фильм всей новой немецкой волны немецкого кино. Это автобиографическая лента о самоубийстве матери Рёлера, писательницы Гизелы Эльснер. Рёлер он умеет делать большое кино, не загруженное тем, что называется “гэк”. А весь фильм об “Агнес” унавожен этакими картинками – там тинейджер пестует заросли марихуаны, тут у политика случился понос, в следующей сцене – усталая от жизни блондинка подставляет солнцу холёные телеса. Все эти ужасы процветания куда сильнее отражены в фильмах других режиссёров – скажем, австрийца Михаэля Ханеке. Я возмущена немецкой кино-критикой, провозгласившей этот явно неудачный, хоть и небезнадежный фильм, откровением.
Но я столь же твёрдо верю, что Оскар Рёлер ещё снимет свой очень большой фильм – возможно, им станет экранизация романа Мишеля Уэльбека “Элементарные частицы”, над которой он работает сейчас.
АР
«Юмор как вопрос национального значения»: отношения немцев со смехом стали предметом научного конгресса
Любой психолог расскажет вам, что заработать тот или иной комплекс куда проще, чем избавиться от него. Тем более, если речь идёт о комплексах общенациональных. Так, в один прекрасный день, немцы решили, что у них напрочь отсутствует чувство юмора. Это чувство окрепло в середине 20 века – возможно, из-за того, что поводов для веселья и впрямь было немного. В результате сегодня вполне нормальная нация, в которой процент людей без чувства юмора и пошляков явно не выше, чем где-либо ещё, в массовом порядке считает себя ущербной. Дело не исправляет ни популярность писателей-юмористов всех национальностей на немецком рынке, ни переизбыток кинокомедий, ни изобилие кабаре, карнавалов и прочих проявлений смеховой культуры: “Нет, у нас, немцев, нет чувства юмора”.
Видимо, тут не обойтись без научного подхода – решили организаторы “Смехового конгресса”, который прошел на днях в городе Эссене. На него съехались философы, филологи и врачи-психотерапевты, ратующие за целительное воздействие смеха.
Томас Хольтбернд – председатель организационного комитета и одновременно глава врачебного объединения "Humor-care”. Похоже, что для занятий юмора надо располагать изрядным количеством времени?
- Я вас умоляю! Юмор в очень большой степени связан со спокойным, расслабленным отношением к жизни. Наш конгресс был посвящен прежде всего терапевтическим аспектам юмора. Очень важно жить, как бы всё время слегка улыбаясь.
Если говорить о так называемом народном юморе – и это никакой не секрет, - известно, что он происходит, так сказать, за чужой счёт: смеются над ущербными, над больными, над заиками и горбунами, смеются когда кто-то падает в лужу или с велосипеда. Лишь потом юмор обрёл, так сказать, более изысканные формы. Но в своей основе он остался анархичным, - как, скажем, в скетчах Чарли Чаплина или Бастера Китона. Может быть, немцы поятся чего-то подспудного, подсознательного, что может выплеснуться наружу – отдавая предпочтение таким организованным проявлениям юмора как, скажем, кабаре или телевизионные "комеди-шоу" с их разученными ролями?
- Конечно, наше прошлое связано с Адольфом Гитлером и его эпохой. Но мне кажется, что если мы, немцы, сумеем с юмором думать и говорить об этом времени, если мы сумеем сделать гитлеризм и всё, что с ним связано, темой пародии, то мы освободимся от гнёта этого наследия. А именно этот гнёт мешает нам разобраться в прошлом, понять, что же произошло на самом деле...
Можно ли юмору научиться? Существует ли что-то вроде «юмористического тренинга»?
- Да. Среди участников нашего объединения немало и тех, кто работает в качестве тренеров по юмору, в качестве клоунов при клиниках – причём отнюдь не только детских. Изначально чувство юмора есть у каждого из нас, но многие отучились смеяться из-за стресса, из-за зажатости – поэтому чувство юмора приходится «откапывать» из-под психологических завалов.